Концерт МАСМ: БЕЗ СЛОВ

Фестивальная программа Московского ансамбля современной музыки (МАСМ) – это небольшой обзор способов работы современных композиторов с вербальным текстом. В фокусе внимания ансамбля – разные тактики взаимодействия текста, солиста и музыкантов-инструменталистов, а также разные типы текстов, положенных на музыку в сочинениях ведущих авторов поколения 50-летних. Три произведения, исполняемые МАСМ, складываются в парадоксальное повествование о любви и смерти. В нем «высокие» и «низкие» жанры имеют равное право голоса, напряжение смягчается иронией, а китч оборачивается трепетной лирикой.

Алексей Сысоев – московский композитор-радикалист с бэкграундом джазового пианиста, вкусом к экспериментальной электронике и неакадемическому вокалу – предстает автором сочинения 2018 года, в котором баритон и инструментальный ансамбль исполняют традиционные солирующую и аккомпанирующую роли. Нетрадиционен здесь текст. Mon aimée, ma belle Irène – это полный текст предсмертного письма русского поэта и этнографа, участника французского Сопротивления Бориса Вильде из немецкой тюрьмы, в котором ожидание расстрела осмысляется из перспективы вечности и любви: «Смерть для меня, это осуществление Великой Любви, вхождение в подлинную реальность».

Цикл кипрского композитора, резидента musicAeterna Андреаса Мустукиса на слова Гийома Аполлинера «одевает» в неакадемическую электронно-перкуссионную звуковую оболочку классические стихи об осени французского авангардиста, анархиста, эстета и основателя сюрреализма: «Лист \ Облетает \ Поезд \ Версты считает \ Жизнь \ Тает». Во время исполнения произведения демонстрируется отрывок из фильма Дарьи Корзюковой ITHACA.

В сочинении известного российско-немецкого композитора, участника группы «СоМа» Владимира Раннева «Вот такая любовь» (2014) анонимный текст из сборника «Рукописный девичий рассказ» социолога Сергея Борисова появляется на видеоэкране, в то время как солистка лишь вздыхает вместе с инструментальным ансамблем в такт бегущим строкам, «перепевающим» мотивы Ромео и Джульетты на новый лад: «Виктор упал на колени. Он бился, целовал портрет Лены, но этого было мало, во имя любви он достал яд и выпил его. “Прости, Лена, прости за мою небрежность, прости за мою неполную любовь, Лена! Я умираю во имя тебя…”».