Гендель. «Триумф времени и разочарования» (премьера)

«Триумф Времени и Разочарования» — первая оратория Генделя, сочиненная во время поездки по Италии. В Риме действовал папский запрет на оперы — из-за него в моде были оратории, не отличавшиеся от опер фактически ничем, кроме морализирующих сюжетов. Именно такой сюжет предложил Генделю его друг, кардинал Бенедетто Памфили, и уже в мае 1707 года партитура "Триумфа Времени и Разочарования" была завершена. Много лет спустя, обосновавшись в Лондоне, Гендель дважды существенно перерабатывал «Триумф» — в результате первая его оратория является (в третьей редакции) одновременно и последней. Впрочем, раннюю версию все-таки исполняют чаще других.

Либретто, написанное кардиналом, предсказуемо выражает идеологию католической Контрреформации. Юная цветущая Красота стремится к удовольствиям, поощряемая Наслаждением — но Время и Разочарование наставляют ее на истинный путь. Наслаждение объявляется Врагом Истины — его подлинную неприглядную сущность демонстрирует угловатая и диссонантная музыка в некоторых ариях. Красота выбирает небесную благодать взамен обманчивой земной, соглашается постричься в монашество и претерпеть наказание за свой гедонизм. В финальной арии она мистически созерцает Вечность (в символически подходящей для этого тональности ми мажор) и предается размышлениям о смерти, эфемерной природе удовольствия и тщете всего сущего.

Гендель сочинял ораторию, находясь на пике музыкальной фантазии и изобретательности. Позже он не раз переносил номера из нее в другие свои сочинения — так, ария Наслаждения Lascia la spina, cogli la rosa стала хитом Lascia ch'io pianga в опере «Ринальдо». Музыка «Триумфа» настолько пронизана чувственностью, что, по сути, опровергает концепцию смиренного отказа от наслаждений, которую призвана иллюстрировать. Это неистовое, полное живой энергии, виртуозное и предельно требовательное к исполнителям сочинение. Написано оно в стиле concerto grosso, который переживал в те годы свой расцвет; Гендель демонстрирует, что владеет им в совершенстве, ни в чем не уступая итальянским коллегам (самый известный из которых, Корелли, руководил оркестром на премьере). Инструментальная интермедия из I акта — ранний образец органного концерта — изображает прекрасного юношу, играющего на органе в чертогах Наслаждения. Исследователи считают этот номер возможным автопортретом автора, «милого саксонца», фаворита римской знати.
  
В последние годы «Триумф Времени и Разочарования» регулярно исполняется в России. Новую версию представит труппа Нижегордского государственного академического театра оперы и балета. Музыкальный руководитель и дирижер — один из ведущих российских специалистов по старинной музыке Дмитрий Синьковский. Режиссер постановки — Елизавета Мороз, выпустившая в начале года свою интерпретацию оперы «Кармен» на сцене Нижегордской оперы. Зрителям Дягилевского фестиваля она знакома по перформансу «Мойры ФМ» и спектаклю «Спорынья», представленным в программе фестиваля прошлого года.

«Симфония псалмов» — одно из самых влиятельных сочинений XX века и самый известный из опусов Стравинского на религиозную тему. С классическими симфониями XIX века композиция Стравинского имеет мало общего — как представитель модерна, он ищет в ней новую выразительность, сдержанную и лишенную романтических сентиментов. Поиск уводит его глубоко в прошлое, к Баху и мастерам раннего барокко — Джованни Габриели и Шютцу с их «Священными симфониями». Стравинский убирает из оркестра «эмоциональные» скрипки, альты и кларнеты, увеличивает число духовых, чтобы получить архаическую, органную звучность, а в хоре предлагает использовать детские голоса вместо женских. Инструменты и голоса на равных участвуют у него в сложной контрапунктической ткани, в нотах встречаются типичные для ренессанса и барокко мадригализмы — звуковые иллюстрации к словам и визуальным образам.

Отношения между духовным и светским в «Симфонии псалмов» хорошо отражает формулировка ее посвящения: «Сочинено во славу Божию для Бостонского оркестра к его 50-летнему юбилею». Получив заказ на концертное сочинение, Стравинский воспользовался им для размышления на волновавшие его темы, а просьбу издателя «сочинить что-нибудь популярное» интерпретировал на свой лад. Не собираясь адаптировать музыку к массовому вкусу, он использовал псалмы - «поэмы восхваления, но также гнева и суда, и даже проклятий» — как известный всем («популярный») первоисточник. «Симфония псалмов» свободно обращается к музыкальным стилям сразу трех христианских конфессий, не пытаясь вписаться в прикладной церковный обиход. Вместе с тем, она остается личным и достаточно прямым религиозным высказыванием, в котором, по меркам Стравинского, на удивление мало иронии.

«Персефону» Стравинский называет мелодрамой, но речь идет не о сентиментальной любовной истории — скорее, имеется в виду особая форма «чтения под музыку», распространенная в начале XX века. С театральной точки зрения это сочинение смешанного жанра, в котором объединяются пение и декламация, античный хор и колыбельные песенки, пантомима и статуарные мизансцены. «Персефона» создавалась по заказу Иды Рубинштейн как балет — но мало чем напоминает привычные нам танцевальные спектакли. Ее синкретическая форма отсылает, скорее, к «балетам» времен Монтеверди, в которых пения подчас было гораздо больше, чем танца. 

В «Персефоне» Стравинский снова сочиняет ритуал весны — пусть и совсем не такой, как в «Весне священной». Здесь музыка мягче и лиричней, оркестр редко играет в полную силу, а миф, лежащий в основе сюжета — не праславянский, а античный. Греческая мифология и культура вообще крайне важны для Стравинского: воскрешая в своем творчестве доромантический художественный идеал, он восстанавливает отношение к античности как к образцу, живой практике, а не как к истории.

В версии Стравинского и Андре Жида Персефона оказывается протохристианской фигурой — ребенок богов, добровольно спустившийся в Аид из жалости к страдающим там душам и воскресающий к новой жизни под финальные строфы хора, в тексте которых исследователи видят отсылки к притче о пшеничном зерне из Евангелия от Иоанна (12:24). В образ Персефоны, обреченной странствовать между двумя мирами, Стравинский мог вложить и личные переживания артиста, стоящего (как все артисты) на границе между эстетическим наслаждением в башне из слоновой кости и неприглядной реальностью ежедневных человеческих страданий.

Спектакль исполнят оркестр, хор и танцевальная труппа musicAeterna под руководством режиссера Анны Гусевой и музыкального руководителя и дирижера Теодора Курентзиса. Премьерные показы состоятся 1 и 2 июля в Доме Музыки на заводе Шпагина. 

«Симфония псалмов» — одно из самых влиятельных сочинений XX века и самый известный из опусов Стравинского на религиозную тему. С классическими симфониями XIX века композиция Стравинского имеет мало общего — как представитель модерна, он ищет в ней новую выразительность, сдержанную и лишенную романтических сентиментов. Поиск уводит его глубоко в прошлое, к Баху и мастерам раннего барокко — Джованни Габриели и Шютцу с их «Священными симфониями». Стравинский убирает из оркестра «эмоциональные» скрипки, альты и кларнеты, увеличивает число духовых, чтобы получить архаическую, органную звучность, а в хоре предлагает использовать детские голоса вместо женских. Инструменты и голоса на равных участвуют у него в сложманой контрапунктической ткани, в нотах встречаются типичные для ренессанса и барокко мадригализмы — звуковые иллюстрации к словам и визуальным образам.

Отношения между духовным и светским в «Симфонии псалмов» хорошо отражает формулировка ее посвящения: «Сочинено во славу Божию для Бостонского оркестра к его 50-летнему юбилею». Получив заказ на концертное сочинение, Стравинский воспользовался им для размышления на волновавшие его темы, а просьбу издателя «сочинить что-нибудь популярное» интерпретировал на свой лад. Не собираясь адаптировать музыку к массовому вкусу, он использовал псалмы - «поэмы восхваления, но также гнева и суда, и даже проклятий» — как известный всем («популярный») первоисточник. «Симфония псалмов» свободно обращается к музыкальным стилям сразу трех христианских конфессий, не пытаясь вписаться в прикладной церковный обиход. Вместе с тем, она остается личным и достаточно прямым религиозным высказыванием, в котором, по меркам Стравинского, на удивление мало иронии.

«Персефону» Стравинский называет мелодрамой, но речь идет не о сентиментальной любовной истории — скорее, имеется в виду особая форма «чтения под музыку», распространенная в начале XX века. С театральной точки зрения это сочинение смешанного жанра, в котором объединяются пение и декламация, античный хор и колыбельные песенки, пантомима и статуарные мизансцены. «Персефона» создавалась по заказу Иды Рубинштейн как балет — но мало чем напоминает привычные нам танцевальные спектакли. Ее синкретическая форма отсылает, скорее, к «балетам» времен Монтеверди, в которых пения подчас было гораздо больше, чем танца. 

В «Персефоне» Стравинский снова сочиняет ритуал весны — пусть и совсем не такой, как в «Весне священной». Здесь музыка мягче и лиричней, оркестр редко играет в полную силу, а миф, лежащий в основе сюжета — не праславянский, а античный. Греческая мифология и культура вообще крайне важны для Стравинского: воскрешая в своем творчестве доромантический художественный идеал, он восстанавливает отношение к античности как к образцу, живой практике, а не как к истории.

В версии Стравинского и Андре Жида Персефона оказывается протохристианской фигурой — ребенок богов, добровольно спустившийся в Аид из жалости к страдающим там душам и воскресающий к новой жизни под финальные строфы хора, в тексте которых исследователи видят отсылки к притче о пшеничном зерне из Евангелия от Иоанна (12:24). В образ Персефоны, обреченной странствовать между двумя мирами, Стравинский мог вложить и личные переживания артиста, стоящего (как все артисты) на границе между эстетическим наслаждением в башне из слоновой кости и неприглядной реальностью ежедневных человеческих страданий.

Спектакль исполнят оркестр, хор и танцевальная труппа musicAeterna под руководством режиссера Анны Гусевой и музыкального руководителя и дирижера Теодора Курентзиса. Премьерные показы состоятся 1 и 2 июля в Доме Музыки на заводе Шпагина.